Авторская федеральная инновационная школа ОАНО Школа «Унисон»
с 1991 года
В связи с недавней новостью о том, что теорию эволюцию в школах собираются исключить из программы, у меня как у учителя биологии возник вопрос: а в чём подвох?
Теория эволюции – одна из самых продуманных и фактически доказанных научных теорий, объясняющих не превращение обезьяны в человека, как многие ошибочно думают, а возможное развитие и происхождение всех живых организмов, ввиду их схожего устройства.
Конечно, с пришествием генетики, молекулярной биологии и экологии взгляды на теорию изменились, но суть во многом осталась той же.
Кроме того, для меня остаётся загадкой, почему эту теорию нужно обязательно противопоставлять вере человека в Бога? Ведь сам Чарльз Дарвин не противопоставлял.
Свой труд Происхождение видов он заканчивает такими словами: Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.
То есть, заключая свой труд этой цитатой, Дарвин подчеркнул, что всего лишь предлагает модель, по которой развиваются живые существа. А изменчивость – заложенное в них Творцом свойство.
Конечно, горячие умы могут начать на эту тему спорить. Был ли Дарвин верующим и в какой момент жизни? Не знаю. Но им точно двигало желание исследовать суть явлений, а не желание поднять шум и всех перессорить.
Речь как раз о том, чтобы и мы в этом сложном вопросе не столкнулись, как обычно, лбами, а нашли точки соприкосновения, примирения. Истина не всегда рождается в споре. В споре рождаются противоположные мнения. Если мы хотим двинуться дальше и найти истину, нам нужно рассмотреть и попробовать понять точку зрения, отличную от нашей, а не мгновенно оттолкнуть её.
Лично для меня никакого противопоставления в этих вопросах давно нет.
Академическое образование учёного не мешает мне верить в Бога, а вера в Бога не лишает возможности мыслить рационально.
Карлу Линнею, создателю системы живых организмов (именно он поместил человека в класс Млекопитающих и отряд Приматы) эти воззрения не помешали оставаться креационистом.
Так должны ли мы вообще выбирать? И где ученикам найти ответ на вопрос – кто я? Всё же человек или всё же животное? Чем опасно убеждение, что я – только последнее?
Для начала, давайте попробуем превратить конфликт в компромисс.
Погрузимся вместе с учениками в материал: изучим теорию эволюции, историю её возникновения, рассмотрим реакцию общества того времени на учение Дарвина. Но на этом не остановимся. Чтобы разобраться с такой сложной темой, используем метапредметные связи с философией, богословием, антропологией, социологией, историей и этологией.
Для меня вообще большая загадка, почему этологии (биологии поведения) так мало в школьной программе (не от этого ли столько проблем)? Эта интереснейшая наука как раз и ставит одним из своих главных вопросов – в чём отличие человека от животных?
Идея отнести человека к животным зародилась задолго до Дарвина. Представьте себе, что вы хотите создать систему всех живых организмов. И куда деть человека? Пусть он даже самый высокодуховный, нравственный и так далее, у него схожее с млекопитающими тело, процессы, биохимия.
И потому лучшие умы своего времени, и Аристотель, и Карл Линней и многие другие опирались в систематике не на сложные душевные качества человека, а на понятную и осязаемую анатомию, телесную оболочку человека. И тем не менее, даже у них человек занял своё место на самой вершине лестницы. Почему?
Конечно, они понимали, что человек телесно похож на животное (иногда не только телесно), но всё же он нечто большее…
Сегодня экспериментально доказано, что у высших животных есть разум. Долговременная память, язык, экстраполяция (предугадывание), имитация, способность обучаться и даже чувство справедливости. Они трудятся, используют инструменты и материалы для строительства жилищ, образуют социальные иерархические общины, помогают друг другу.
Мы смотрим о них ролики в интернете, программы на ТВ, улыбаемся и пытаемся по-человечески, хоть и не всегда верно, интерпретировать их видовое поведение.
Чего же у них такого нет, что есть у нас?
Этологи отвечают определённо: человек обладает членораздельной речью, это гораздо больше, чем, например, язык запахов и поз.
Благодаря речи мы передаём опыт из поколения в поколение. Так возникла социальная эволюция человека, не только биологическая (а следом и цивилизация). Вот почему так важно обогащать словарный запас чтением, работать в команде, выступать публично, развивать у ребёнка осмысленную речь.
Человек использует воображение и имеет способность к творчеству. Животные не могут творить (хотя рисовать, например, могут научиться чисто инструментально). Вот почему важны задания на уроках в школе, где нужно изобретать.
Человеку свойственно чувство юмора (умение шутить и смеяться над собой). Животные способны казаться нам смешными, они игривы, но юмора над собой не терпят.
Человеку свойственен ритуал похорон. Только человек хоронит другого человека. Для антропологов, нашедших кости захороненных предков – это признак разумности вида. То есть, если этот вид уже заботился о мёртвых, значит зарождён ритуал, начало культуры. Вот почему мы учимся уважать исторические памятники, обелиски, надгробия, героические и религиозные символы. Это делает нас людьми.
Наконец, одним из самых важных отличий является отсутствие готовых автоматических алгоритмов поведения (инстинктов). Только человек обладает свободой воли, у животных же автоматические паттерны запускаются в течение жизни в нужный момент. Например, кошка знает, как выхаживать только что родившихся котят, хотя никто её этому не учил.
Вот почему для нас важны законы, правила, кодексы чести, клятвы и обещания, ведь без них наш вид потонет в хаосе анархии.
Мы можем пойти и дальше, порассуждать о том, есть ли у животных совесть, стыд, честность, чувство прекрасного, брезгливость, честь и прочие человеческие понятия и чувства. Например, доказано, что у животных есть разные эмоции и состояния, вроде депрессий и озарений. Но есть ведь и то, что свойственно только человеку.
Так, двигаясь словно по пирамиде Маслоу, от физиологических потребностей к высшим, мы обнаружим, что только человеку свойственно искать высшие смыслы, истину, Бога.
Более того, именно утрата этих устремлений делает нас животными в самом неприятном смысле этого слова. Самое большое человеческое зло нередко отождествляется со звериным поведением, в то время как в мире животных зло практически отсутствует.
Любая агрессия животных, это, как правило, естественная попытка защитить территорию, детёнышей, возможность оставить потомство и сохранить вид. Только у человека агрессия носит сознательный направленный характер, опять же из-за свободы воли не ограниченной врождёнными инстинктами.
Обладая свободой воли, мы полностью утрачиваем человечность – без воспитания, законов нравственности, без честности, без правил установленных в обществе. Без устремления к высшим смыслам мы чувствуем чудовищную пустоту.
И, продолжая это исследование, задавая вопрос откуда мы?, зачем мы?, Человек дважды разумный, осознающий свою разумность, может приходить к разным выводам. И кто-то скажет: я – центр вселенной, венец эволюции и воображение позволило мне придумать бога. А кто-то ответит чуть скромнее: Бог создал человека, способного по Его подобию творить и разумно распоряжаться этой свободой. Каждый выбирает сам.
Убирая от наших глаз часть правды, часть догадок, теорий и знаний, мы никогда не сможем приблизиться к истине.
Что, если теория эволюции не противостоит вере, а поддерживает её?
Ведь эволюция повествует лишь о мире материальном, предлагая нам модель, где среда выбирает наиболее сильнейших и приспособленных, где идёт борьба за существование каждого вида.
Что, если человеку дано больше? Он – единственное существо, которое способно разорвать порочный круг бесконечной внутривидовой борьбы. Может ли он перестать толкаться локтями, занимая лучшее место под солнцем и не давить себе подобных ради собственного выживания? Что, если с этого духовного начала, с любви, заботы, жертвы, где мы ставим себя на место ближнего, и начинается человек?